Приветствуем вас на Тёмной Стороне! Здесь исследуют вопросы, которые не принято задавать. Ещё полторы сотни лет назад, для входа к нам пришлось бы принести клятву на крови. Сегодня достаточно зарегистрироваться.
Бизнес-войны / 18.05.2019 / 7017
«Твори Флаксман свои картины в духе реализма, он бы сдался. Но Вадик представлял русскую авангардную школу» 
— Ну что ты как маленький, ни на что ты не повлияешь, — увещевали коллеги, которых также кинула мэрия.
Ошиблись. По какой-то неведомой бюрократической логике Вадику с компаньонами заплатили. Возможно посчитали, что проще заткнуть деньгами. Закономерно, что коллеги не сказали Вадику даже спасибо. Творцы завистливы и неблагодарны. Гениальность, склочность и неблагодарность легко уживается в одном человеке...
Пока Флаксман защищал свои права, он читал оппозиционную прессу. В начале выискивал там только заметки о себе, но потом пристрастился утро начинать с колонок критиков власти. Главная мысль оппозиционеров не меняется в России со времён Ивана Грозного — пора валить. Вот Андрей Курбский свалил в Литву от царя, смог и Грозному сказать, все что думает о нем, и пожить по-человечьи, и помереть не на плахе, а в своём имение. Гоголь и то про вечера на хуторе писал в Италии. А настоящие русские патриоты сегодня предпочитают вообще Лондон.
— Все умные люди не здесь, — объяснял Вадик ненавистным коллегам. — Вот хули толку, что я вхожу в сотню лучших российских художников? Сбыта в России нет. Покупателей нет. Ничего нет. Пора валить пока трамваи ходят и границы открыты.
Коллеги соглашались с основными тезисами Флаксмана... И на этом останавливались. Советская художественная школа учит своих питомцев пить по-чёрному, рисовать по белому и стоять на месте. Движение — тлен — главный лозунг любого худучилища. И потом власть не платит, но даёт мастерские. Для этого нужно приседать и унижаться, то есть выполнять знакомые с детства упражнения. А забугорье — тотальная неизвестность.
— Кому ты там нужен? — спрашивали товарищи.
Они не знали, что деятельный Вадик уже нашёл ответ в Бельгии. Он откопал там дальнюю родственницу, навёл мосты через интернет и получил сказочный по русским меркам оффер от европейского галериста: сдаешь четыре картины в месяц — получаешь десять тысяч евро. Осталось преодолеть малые преграды — невозможность получения шенгена и тотальное отсутствие денег. Собственно в силу второго фактора и возникло первое препятствие.
Твори Флаксман свои картины в духе реализма, он бы сдался. Но Вадик представлял русскую авангардную школу. Художник знал — главное преодолеть границу, а там разберёмся. Через неделю вызрел план...
Отвальную он устроил в Москве. Помахал руками коллегам и запрыгнул в туристический автобус до Стамбула. Как только въехали в Европу...
Зарегистрируйтесь, чтобы дочитать.
Любит, не любит? Кинет, не кинет? Вот такая вот жизнь — ромашка
Жили-были два товарища. Дружили с детства. Буквально за одной партой сидели. Шифер на стройках вместе взрывали, по гаражам прыгали и насвинячились водкой тоже вместе первый раз в двенадцать лет…
Неразлучные кореша были. Не зря их в школе прозвали Лёлик и Болек. Только после универа дорожки чуть разошлись. Лёлик в стройку пошёл. Контору свою сделал. А Болека родители воткнули в какое-то министерство.
Но недолго они друг без друга побыли. Хитрый Болек придумал...
Прибегает товарищ, говорит:
— Меня нагнули, обокрали, обидели... Угрожают убийством, уголовными делами и обещают выставить мои интимные фотографии в открытый доступ... Я хочу нанести ответный удар! Хочу восстановить справедливость! Сколько денег надо, чтобы наказать негодяев?
Моё мнение: класс стратега, который ведёт бизнес-войны, зависит от реакции на такую ситуацию.
Про опасный рейтинг и короткую юбку
Меня умиляет то, как реагируют на появление в рейтингах «самых-самых» молодые айтишные миллионеры. Они своему попаданию на электронные страницы Форбсов и прочих изданий искренне радуются. Мало того — хвастаются в фейсбуках, ютубах и инстаграммах... Вот ведь круто!
И я помню как реагировали богатые люди из старого поколения, когда их включали в рейтинги. Они очень сильно напрягались. Укрепляли личную безопасность и ничего хорошего после публикации своих имён в списках богачей не ждали. Если была возможность не попасть в рейтинг, то они все для этого делали.
— Ой, Коля, ты вообще в какое время живёшь? Мир изменился, — отвечал мне один айтишник.
Иногда мне кажется, что в моей жизни достаточно много трудных разговоров, сложных переговоров и конфликтных ситуаций. И тут уж я собаку съел, тут-то я профессионал, то урегулирование вопросов долгов, то увольнения, то переговоры с явными врагами, кажется, что накопился гигантский опыт, большая база диалогов и знаний...
Корону сбивает общение с друзьями. Одному фабрику крупную пришлось закрывать и рабочих разом увольнять. Второму договариваться с выходцами с Кавказа — как долг возвращать, когда денег на руках не было ни копейки. После этих рассказов мысль у меня в голове возникает: про трудные переговоры ничего не знаю. А потом вторая на ум приходит: я же писатель, надо записывать.
Пальцы дубели от холода. Рукавицы поверх перчаток, зимние сапоги... Все это не спасало от ветра сурового. Рядом ледовитый океан. Оттуда что ли дует?
— Бразильеро, ты чего отвлёкся? Подцепляй... — скомандовал бригадир. Он следил за тем, чтобы работники быстро развешивали сушиться рыбу.
Бразильеро с ненавистью посмотрел на треску. Треска, треска, треска... Тот, кто не жил в северной Европе не поймёт значение этой рыбы. Очень удивится, узнав, что во второй половине двадцатого века Исландия трижды готова была начать войну с Англией из-за трески.
Если не стоит или рецепт Магического секса
Влюбился я в семнадцать лет. Прямо сильно-сильно. Ну а кто в семнадцать лет не влюблялся? И вот у нас с прекрасной девушкой свидание, постепенно переходящее в горизонтальное положение. Естественно хотелось силу свою молодецкую показать, мощь свою сексуальную. А от всего волнения — натурально не встал. И девушка-бедняжка, старается, а все без толку. Поволновались мы вместе с ней минут пять-десять — лучше не стало.
Читать дальше...
Вообще отец сыграл со мной злую шутку. Мы с ним редко общались, но всегда после разговора я пребывал в лёгкой задумчивости. А то и в не очень лёгкой. Так, в пять лет папа мне сказал: «Нельзя представить две вещи: вечность и бесконечность». Я всегда имел непокорный характер. И поэтому тут же сел воображать ту самую вечность и бесконечность. И пускать слюни.
Читать дальше...Подписка на месяц
Подписка на год
Магазин
